S.T.A.L.K.E.R. Wiki: Zone Chronicles
Регистрация
Advertisement
S.T.A.L.K.E.R. Wiki: Zone Chronicles

Внимание! Рассказ незавершен и будет дополняться. Начало я выложил лишь чтобы успеть принять участие в конкурсе.



Минус 2190 часов от момента штурма.



Муха назойливо жужжала, кружась у испорченного плесенью серого потолка, но даже ее назойливое гудение показалось Тунцу лучше, чем напряженная тишина, висевшая в узком коридорчике, где он, будто в очереди на примем к врачу, ждал вызова в кабинет. Парень сцепил пальцы в замок и захрустел суставами — только чтобы не заметили, как дрожат у него от волнения руки. На него устремилось несколько взглядов других новичков — таких же взволнованных, как он сам.
Они все сидели на жестких складных стульчиках, что стояли тут еще с тех пор, когда «Росток» жил и здравствовал. Все нервничали, хоть и старались спрятать тревогу за каменными выражениями лиц. Хотя нервничать было не с чего — всего лишь очередной поток рассмотрения кандидатов на вакантные места в «Долге». А с другой стороны, большинству дадут от ворот поворот, причем некоторым из них — без права на «пересдачу».
Тяжелая дверь приемного кабинета с треском распахнулась, выпустив наружу растрепанного салагу. Сутулясь и не глядя на собравшихся, парень протопал по коридору к выходу.
- Не взяли походу, - озвучил очевидный факт лысый пацан справа от Тунца.
В коридор вышел один из «приемной комиссии», высоченный «долговец» в тяжелом бронежилете. Наверное, он думал, что если ходит по базе в таком панцире, то кажется невероятно крутым, но красная от рожа и слипшиеся в мокрые сосульки волосы наглядно показывали, что «долговец» вот-вот свалится от жары. Это казалось комичным, нелепым, но не крутым. Правда, ровно до тех пор, пока потный не гаркнул:
- Тунец кто?!
Парень, немея от робости, поднялся со стульчика, и его сиденье с громким стуком ударилось об спинку. «Долговец» посторонился, ткнул пальцем в дверной проем, и Тунец вошел в кабинет. В глаза бросилась такая же советская обстановка, как и во всем здании — деревянные встроенные шкафы у дальней стены, пузыристый зеленый линолеум, массивный стол поперек комнаты. За столом сидели три мужика в черной повседневной форме «Долга». Двоих Тунец даже никогда не видел, но, судя по возрасту (оба были уже немолоды), в группировке они были давно и занимали не последнее место. Третий «долговец» новичку был знаком — еще бы, легенда. Сам Петренко.
Когда «танк» захлопнул дверь за спиной Тунца, тот сделал несколько шажков к столу и остановился. Сердце бешено билось в груди, и под суровыми взглядами этих ветеранов, парню захотелось съежиться.
- Здравствуйте, - хрипло выдавил из себя новичок.
«Долговцы» кивнули, Петренко принял у сидящего по левую руку несколько листов бумаги, нехотя нацепил на кончик носа очки и зачитал вслух:
- «Тунец», вольный сталкер, стаж в Зоне — полгода. Так?
- Полгода — это не полный стаж. Полгода назад я первый раз в Зону попал, - осторожно поправил Тунец.
Может, это было не совсем правильно, но он решил, что если уж попасть в «Долг» - то максимально честно. Поэтому юлить на комиссии не желал.
- Ну, хорошо, сколько суммарный срок ходок? - подал голос ветеран, что передал Петренко анкету Тунца.
- Около двух месяцев.
- То есть, ты не постоянный? - прищурился «долговец», до этого молчавший.
Тунец знал, что у непостоянного сталкера — то есть у того, который приходит в Зону только заработать, как он раньше, шансов вступить в «Долг» крайне мало. Но обстоятельства у него изменились, и новичок покачал головой.
- Теперь постоянный. Во всяком случае, я тут очень надолго. И на большую землю пока не собираюсь.
Теперь насторожился Петренко:
- Причины? Судимость?
Тунец усмехнулся. Можно было сейчас придумать красивую историю про изменившиеся идеалы, про желание жить настоящей жизнью, но ведь наверняка пробьют его досье — и реальная причина его переселения за «колючку» всплывет.
- Нет. Кредит в банке взял. Под залог квартиры. Не рассчитал. Квартиру прибрали. Банку не должен, но жить негде. Вот, собственно, пришлось сюда. Авось, заработаю на жилье, а это процесс небыстрый.
Ветераны покивали. Петренко снова обратился к анкете кандидата.
- Тут написано — хорошие навыки стрелка. Это за пару месяцев-то?
- Нет. В армии научили, - коротко пояснил Тунец.
- Ага… - задумчиво пробормотал полковник. - «7-й отдельный гвардейский мотострелковый полк». Понятно. Какие-нибудь достижения имеешь, кроме того, что до «Ростка» дойти смог?
«Долговцы» фыркнули, даже потный привратник хмыкнул. Тунец покраснел. Достижений особых у него и правда не было. На кровососа с ножом не ходил, ценных артефактов из аномалий не доставал. Но и мяться перед комиссией не хотелось, поэтому парень нахмурился и коротко ответил:
- Выжить смог все это время, вот и все.
Ответ, кажется, понравился «долговцам», они переглянулись уже без иронии. Но Петренко продолжил допрос самым, наверное, важным и сложным вопросом:
- Почему именно в «Долг» решил пойти? Не в «Свободу», не вольным дальше топтать?
Тунец готовился к этому. И, честно говоря, был у него соблазн прочитать пылкую речь о том, как он мечтает принять участие в важнейшей миссии защиты мира от Зоны, как хочет бороться с ней изнутри, но что-то во взгляде полковника удержало парня от этого. Поэтому он продолжил отвечать честно:
- У вас порядок и стабильность. Мне так спокойнее. Все знают, что парни из «Долга» всегда сыты, одеты-обуты, всегда при деле. Хорошая перспектива.
- Так и «Свобода» тем же заманивает, - намекнул мужик слева от полковника.
И опять у Тунца язык зачесался приплести идеологию. Но с правдой она ничего общего не имела.
- Отзывы не лучшие. Говорят, у них все расхлябано, дедовщина, могут и наехать, и вещи тиснуть. Мне такой свободы в университетской общаге по гроб жизни хватило.
- Дисциплину, значит, уважаешь, - снова усмехнулся Петренко. - Только вот, что, дружок. Ты говоришь, в Зону зарабатывать на квартиру пошел. А в «Долг» обычно не за деньгами приходят.
- Я знаю. Но о том, что жалование у бойцов есть, я в курсе. Меня это устраивает.
- Это ты, значит, контрактником в «Долге» решил заделаться? - фыркнул безымянный «долговец» по правую руку от Петренко.
- Ну, наверное вроде того. Служить же я от этого хуже не стану, тем более после присяги.
Комиссия не нашла, что на это ответить.
- Ладно, Тунец. Вопросов у нас к тебе пока нет. Можешь идти в бар, к концу дня решение по твоему вопросу прочтешь в списках на доске у штаба. Дальнейшие действия тоже там же указаны будут. Свободен.
Попрощавшись, парень вышел из кабинета, не глядя на оставшихся кандидатов. Было ясно, что шансы попасть в группировку у него точно есть — иначе выгнали бы с комиссии сразу. Но и точного ответа пока не было, поэтому Тунец не знал — радоваться ему или огорчаться. В любом случае душа требовала выпить сто грамм.

Списки зачисленных в ряды «Долга» вывесили почти ночью. Старую, давно проржавевшую доску объявлений пополнили хлипкие листы с набранными на печатной машинке столбиками текста. Когда весть об этом дошла до «100 рентген», к штабу «Долга» начали стягиваться претенденты на место в группировке и просто любопытствующие. Тунец шел в первых рядах, но торчать у доски, долго выискивая свою кличку, не пришлось — позывной «Тунец» стоял самым первым в списке. Вот у следующего листочка он задержался. Там сообщалось, что утром следующего дня, ровно в восемь ноль-ноль, новобранцам следует с вещами явиться к входу в штаб «Долга» и ждать дальнейших указаний от представителей группировки. Хмыкнув, Тунец повернулся спиной к доске и пошел обратно к бару. На этот раз парень решил не ограничиваться ста граммами.


Минус 730 часов от момента штурма.



Тунец, упакованный в тяжелый бронежилет и слегка великоватый шлем «Алтын», трясся на броне старенького БТР-70. Партию этих бронетранспортеров «Долг» не так давно выкупил у военных на фоне окончательного укрепления их сотрудничества. Машины выкрасили в черный цвет — во-первых, чтобы со стороны было ясно, что техника принадлежит не армии; во-вторых — чтобы скрыть ржавчину и дефекты. БТР были в плохом состоянии, один из четырех вышел из строя через неделю после закупки, три остальных, усилиями механиков, работали более или менее стабильно. «Долг» и не думал предъявлять военным претензии — никто и не ждал, что вооруженному бандформированию на территории режимного объекта предоставят технику в отличном состоянии. Все понимали, что группировка заплатила за машины, предназначенные на утилизацию. Но все же эти машины ездили и стреляли.
Поэтому сейчас «Долг» гнал их в Припять.

Решение о захвате плацдарма в городе-призраке было принято на совете группировок Зоны месяц назад. Перемирие всех со всеми (кроме бандитов, конечно) подарило группировкам уйму свободного времени, свободных людских ресурсов и возможностей для деятельности. Со времен отключения «Выжигателя мозгов» Припять так и оставалась неосвоенной. Сталкеры быстро ушли оттуда, не сумев поддерживать базу, группировки были слишком заняты войнами, чтобы обратить взор на такую заманчивую игровую площадку. И только остатки секты «Монолит» копошились в своем городке. После того, как фанатики объявили о прекращении огня и переквалификации в мирную группировку (семью, они называли себя семьей), интерес к Припяти возрос. «Монолит» не отправлял представителя на совет группировок, но мнение неадекватных идолопоклонников никто не собирался учитывать. «Долг» вызвался первым ввести силы в город. Для длительной разведки и закрепления. Никто не говорил этого вслух, но было ясно — группировка готовится принять на себя удар. «Монолит» не обозначал свою позицию по Припяти. Может, они впустят «Долг» с миром. Может, начнут атаку. Город являл собой слишком лакомый кусок. В глубине Зоны не найти лучшего места для закрепления. Следовало рискнуть. А взамен снять сливки.
Вот почему Тунец, как один из лучших молодых бойцов «Долга», ехал в мертвый город. Ехал, вероятно, воевать и умирать.

Мимо плыли одинаковые чахлые сосны. Бронетранспортеры уже мчали по прямой дороге к городу, но домов все еще не было видно — буйная растительность Припяти скрывала город от посторонних глаз до последнего.
Первые высотки показались как-то внезапно. Деревья оборвались — и Тунец впервые увидел своими глазами легендарный мертвый город энергетиков. Когда БТР въехал в город, миновав пропускной пункт, стало видно, что над балконом последнего этажа крайней многоэтажки чернеет здоровенная кривая надпись «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД». Новичок поежился, а сидящий по соседству ветеран «Долга», крупный, шумный мужик с совершенно неподходящей кличкой Хомяк пихнул Тунца локтем и заорал, указывая на надпись:
- Это бывшие омоновцы тут похудожествовали, еще в двенадцатом году! А через день их в этом же доме фанатики всех до одного перебили! Вот тебе и ад!
Людей видно не было. Только слепые собаки разбегались по дворам, спасаясь от бронемашин. Тунец зачем-то снял автомат с предохранителя, но спокойнее ему не стало.
Припять пугала его.
Бронемашины остановились у гостиницы «Полесье». Здание все еще стояло, хотя все его стены были настолько изуродованы попаданиями пуль разного калибра, что гостиница стала похожа на кусок серого, заплесневевшего сыра.
Майор Гавриленко, отвечавший за операцию, приказал закрепиться в здании. Снайперы поближе к крыше, пост на первом этаже, радиоточка на третьем. И ждать приказаний от командования.
Вечером того же дня Тунец смотрел на закат из окна гостиницы. Припять засыпала в мертвой тишине, но покоя не чувствовалось. Наоборот — затишье мертвого города казалось молодому сталкеру все более и более угрожающим.


А утром пришли «монолитовцы». Пять фигур в коричнево-зеленых комбинезонах. Три мужика средних лет и два совсем молодых парня — явные новички в группировке. Они шли, издалека попросив не стрелять в них, даже демонстративно убрали оружие за спину и держали руки на виду, но «долговцы» все равно уперли приклады автоматов в плечо - никто не спешил доверять фанатикам.
Тунец был одним из постовых. Глядя на «монолитовцев» сквозь мушку прицела, он почувствовал, как по спине побежали мурашки. Эти невзрачные люди, тихие, спокойные, с ледяными глазами и какой-то пугающей потаенной силой в движениях напоминали ему стаю волков, вышедшую из утреннего тумана. Может, виной тому была репутация «Монолита», но избавиться от этого впечатления не получалось. Мгновение спустя молодой сталкер понял — так не только у него. От остальных «долговцев» поползли почти ощутимые нити какой-то внутренней оторопи. Перед ними ведь стояли те, кого сталкеры уже давно не считали людьми. И даже юные «монолитовцы» казались волчатами. Хотя они-то явно попали в Зону после того, как секта прекратила убивать всех, кто осмелится приблизиться к границам их владений. Посмотрев на самого молодого из них, Тунец задумался о том, как же все эти салаги попадают в Припять? Да, теперь центр Зоны вовсе не такой уж недоступный, как пять лет назад, но все-таки на территории того же Радара или Рыжего леса немало мутантов…
От размышлений его отвлек старший из группы сектантов, седой, но не старый мужчина с одним глазом.
- Мы пришли говорить с вашим главным, - спокойно произнес он.
- Тунец, сбегай за Гавриленко, - приказал старший по званию, сержант Акула.
- Не надо, - раздалось за спинами «долговцев».
Распихав плечами подчиненных, майор, облаченный в тяжелый бронекостюм, вышел к делегации секты. Он не поприветствовал «монолитовцев», не тратил время на вопросы. Просто остановился перед одноглазым и сказал:
- У вас три минуты, чтобы объяснить, для чего явились. Время пошло.
Посланника этот агрессивный нахрап не смутил. Он лишь коротко кивнул и действительно начал объяснять:
- Наша семья не против того, чтобы вы обосновались в Припяти. Никто не будет чинить вам препятствий, но взамен хотелось бы попросить об одолжении. На севере города есть четвертый микрорайон. Это три улицы. Проспект Строителей, улица Героев Сталинграда и Гидропроектовская. Сверьтесь с картами. Все, что лежит между ними тремя — наша территория, и мы очень просим не входить на нее. Остальное в вашем распоряжении.
- А то что? - открыл рот Акула.
Одноглазый сектант помедлил с ответом. Его жизнь и жизни его подчиненных и так висели на волоске. Угрожать было нельзя. Но и не предупредить — тоже.
- Мы примем меры по защите нашей территории, - лаконично сказал он.
Гавриленко плюнул на асфальт. Да, предложение звучало разумно. Да, следовало молча принять условия. Но чьи? Вчерашних жестоких убийц. Майор попадал в жестокие бои с фанатиками дважды. Во время штурма Лиманска в 2011 и годом позже — когда «Долг» прорывался к центру Зоны. Это были не первые мясорубки, в которые судьба закидывала сталкера. Но ни одна из них не пропахала его душу таким ужасом. Гавриленко видел, как убивают бандиты, видел, как убивают «свободовцы», убивал сам. Всегда в таких случаях убийцу вели какие-то эмоции. Гнев, страх, ненависть, алчность. Он знал, что и «Долг» и «Свобода» пятнали себя пытками пленных, на войне, как на войне… Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, как убивали «монолитовцы». Без чувств, без эмоций. Просто как машины. Или как хищные звери. В Лиманске группе Шульги, в которую входил Гавриленко, было поручено пойти по следам пропавшего квада. Квад нашелся в одном из двориков на окраине. Четырех бойцов расстреляли в решето, а потом расчленили трупы и сложили их части горкой. Исключительно для устрашения. Уже после штурма города, когда группировки были вынуждены отступить, оставив Лиманск «Монолиту», он слышал рассказы выживших, которые присутствовали во время подобных экзекуций. Особенно запомнился тогда бойцу один молодой разведчик из их группировки. Они с напарником тихо ползали по Лиманску в перерывах между атаками, пытаясь вычислить места дислокации сил секты — и наткнулись как раз на один из ужасных актов устрашения. Два «монолитовца» таскали тела убитых «долговцев» к детской площадке в центре двора, трое насаживали мертвецов на штыри арматур и поднимали, загоняя нижние части штырей в выкопанные в земле ямки. Получаса хватило, чтобы во дворе появились восемь кольев, на которых висели в трех метрах над землей мертвецы. Когда разведчик вспоминал это, его трясло. «Знаешь, что самое страшное?» - говорил он, хватая Гавриленко за рукав. Гавриленко догадывался. «Они делали это молча. Если бы они смеялись, плевали на покойников, пинали их — я бы еще понял. Но они делали это спокойно. Как будто наши парни… Сука… Мы для них — не просто враги, лейтенант. Мы вообще не люди. Просто мясо. Падаль. Мы для них — паразиты!». В голубых глазах разведчика стояли слезы и ужас. Он трясся и курил. А потом ушел из Зоны навсегда. А Гавриленко остался. И сейчас слушает угрозы людей, которые когда-то рубили тесаками его товарищей.
- Плевали мы на ваши меры. И на ваши просьбы. Вы не в том положении, чтобы что-то требовать. Это понятно?
- Понятно, - кивнул одноглазый сектант. - Поступайте так, как считаете нужным.
Бесстрашно развернувшись спиной к майору, он дал своим людям знак уходить. Те подчинились. «Долговцы» опустили оружие только когда фанатики полностью скрылись из вида. Тунца охватило беспокойство. Ему стало казаться, что грядет что-то страшное.

Сразу после визита представителей секты Гавриленко вышел на связь со штабом. Он умолчал о предупреждении, просто доложил о территории, занятой группировкой. И получил приказ — полностью исследовать мертвый город, дабы предоставить командованию отчет об обстановке в нем. Отрядам обещали прислать провиант и амуницию, но широкомасштабного выдвижения сил группировки или даже подкрепления пока можно было не ждать. Припять могла показаться спокойной лишь с виду. И «Долг» не хотел рисковать.
Поэтому в полдень бойцов разделили на квады и отправили в разведку.

К вечеру пропал один квад. Они просто перестали выходить на связь через час после выхода и не вернулись на базу. Отправленная поисковая команда не нашла ни следа пропавших. Ни единого.
Назначением пропавшего квада была медсанчасть 26. Та самая, печально знаменитая.
Другая группа, посланная в тот же район днем позже, справилась без проблем. Перестреляли стадо кабанов и шуганули кровососа-подростка. И никаких происшествий.


Минус 335 часов от момента штурма.


Позднее Тунец не раз вспоминал этот случай. И думал над тем, как все могло бы сложиться, если бы не он.

После двух недель в городе-призраке «долговцы» освоились и почти привыкли к жизни в военном положении. «Полесье» постепенно превращалась в укрепленную базу — с крупнокалиберными пулеметами на крышах, снайперами на основных подходах, складом, гаражом. Бойцы гибли, конечно. От мутантов, аномалий — и тех, и других, в Припяти оказалось очень много. Химера порвала Хомяка, и по вечерам больше никто не ревел песни «Сектора Газа» под гитару. «Жарка» обуглила ногу Акуле по самое колено. Сталкера спасли, хотя он слезно умолял добить его. Машина с провиантом увезла непосредственного командира Тунца на базу, откуда его должны были проводить на большую землю. Акула свое отсталкерил. Тунец занял его место в голове своего квада, который укомплектовали новичком, молчаливым парнишкой с неприятными водянистыми глазами и дебильной кличкой Пиво. Их много было, этих новичков. Одни заменяли тех, кто погиб или оказался слишком серьезно ранен. Другие — тех, кто пропал в городе без вести. А их было немало. Как и тот, самый первый исчезнувший квад, группы исчезали всем составом, без следов и намеков. Эту загадку так никто и не разгадал.

Ранним утром того самого переломного дня Тунец вышел с базы, пользуясь предоставленной ему свободой. Молодому сталкеру хотелось прогуляться, проветриться. И проверить кое-что.
Иногда Тунцу не спалось по ночам. И несколько раз ему казалось, что он слышит рокот автомобильного двигателя откуда-то с юго-запада. Ничего удивительного в этом не было - «Долг» делил Припять с «монолитовцами». Группировки демонстративно не замечали друг-друга. Впрочем, даже если сталкеры и захотели бы замечать сектантов, вряд ли преуспели бы в этом: фанатики сторонились «долговцев» и почти не попадались им на глаза. А сталкеры, несмотря на гонор, не лезли на территорию «семьи». Может, машины катались как раз к «Монолиту» - ведь вряд ли их новобранцы пешком добирались до Припяти с Кордона. Кто-то должен был их подбирать на юге Зоны и сопровождать до новой базы. Кто-то явно на колесах. И все же эти ночные поездки беспокоили Тунца. Каким-то внутренним чутьем он ощущал подвох. И поэтому, запаковавшись в бронежилет и опустив забрало шлема, новоиспеченный сержант «Долга», по-свойски кивнув часовым, вышел в город.

Припять перестала давить на Тунца и пугать его. Все эти зловещие панорамы города-призрака, граффити с тенями детей и пулевые отверстия в стенах почти каждого дома нагоняли жуть только первые несколько дней. Двух недель хватило, чтобы привыкнуть. Перебежав через площадь, Тунец вышел на улицу Ленина, по которой бронетранспортеры «Долга» въехали в Припять, и двинулся по ней вниз. Этот маршрут был безопасен и исхожен вдоль и поперек — все аномалии отметили красными лентами по периметру, кусты по обочинам выкорчевали с корнем, чтобы мутанты не сумели подкрасться к прохожему. Это, наверное, и спасло сталкера — он засек огромную стаю слепых псов раньше, чем они подобрались на расстояние броска. Твари бежали справа, от припятской промзоны. Достаточно далеко, чтобы еще не учуять одиночку, но счет все равно шел на секунды. Стараясь не паниковать, Тунец свернул налево, на полузаросшую дорожку во двор. Там, кажется, был детский садик, в котором можно было спрятаться от псов. Свора залаяла. Сталкер побежал, поняв, что замечен.

Двухэтажное здание, обложенное желтоватой плиткой выплыло из-за деревьев. Перед входом в садик воздух колыхался, поэтому Тунец на бегу свернул, обходя постройку по дуге. Забежав за угол, сталкер чуть не свалился вниз по ступенькам в подвал. Не задумываясь, он бросился вниз и оказался перед тяжеленными металлическими дверями с мощным засовом. Собаки захлебывались лаем уже совсем рядом. С трудом отодвинув засов, Тунец распахнул двери подвала, шмыгнул в его жуткую темноту и закрыл тяжелые створки за собой, очутившись в кромешной тьме. Сердце бешено билось в груди. Мысль, что он чуть не стал обедом для собачьей своры, заставляла коленки молодого сталкера дрожать. То, что «долговцы» не боятся мутантов — сказки. Они просто умеют с ними бороться. Но не когда численный перевес на стороне монстров. Щелкнув кнопкой углового фонарика на лямке рюкзака (раритетная была вещица, такими еще во времена войны во Вьетнаме пользовались), Тунец осмотрел дверь. Изнутри у нее имелся такой же массивный засов, как снаружи. Задвинув его, парень почувствовал себя спокойнее и смог наконец отдышаться.

И вот тогда он почувствовал запах. Подвал насквозь провонял гнилым мясом. Сейчас, когда адреналин схлынул, Тунец не мог не ощущать эту жуткую вонь. Нехилый завтрак прыгнул к горлу. Сняв фонарь с рюкзака, молодой сталкер поводил лучом по сторонам, закрывая свободной ладонью рот и нос. Когда свет упал на то, что лежало на полу, Тунец вздрогнул, чуть не уронив фонарик. Посередине подвала лежала целая груда разлагающихся трупов. Охватить ее полностью не получалось, но мертвецов было больше десятка. Их объединяли две вещи. Насколько увидел с расстояния в несколько метров Тунец, все были застрелены.
И все — в форме «Долга». Обезображенные предсмертными муками и начавшимся гниением лица превратились в жуткие маски и узнать в них кого-то не представлялось возможным, но и без этого было понятно: в подвале садика, недалеко от базы группировки, лежат трупы пропавших без вести разведчиков. Четыре исчезнувших квада все это время лежали тут. Кто-то убивал ребят, а потом привозил или приносил их тела сюда — гнить. И этот «кто-то» был не мутант, а человек.

Вот, значит, чего стоят обещания мира от фанатиков. Бросившись к двери, Тунец приложил ухо к прохладному металлу. Собак не было слышно, и парень решил рискнуть. Нельзя было медлить с докладом Гавриленко. Высунувшись на улицу и вновь ничего не услышав, парень выскользнул из страшного подвала. Он успел добежать до соседнего двора, лавируя между деревьями и редкими аномалиями, когда по земле прокатилась волна дрожи. Вслед за волной пришел глубокий рокот.

Начинался выброс.

Здесь, в Припяти, выбросы всегда были стремительными и смертоносными. Пожалуй, в этом таилась главная опасность мертвого города и всего севера Зоны. Времени добежать до базы не было.
Пришлось прятаться в ближайшем здании. Судя по виду — это тоже был детский сад. Только более скучный — из простого силикатного кирпича. С автоматом наперевес Тунец забежал в темный холл и, покрутив головой, наугад бросился по коридору в поисках кухни. Пока он хлопал дверьми в поисках нужного помещения, Зону снова тряхнуло — с потолка посыпались остатки побелки. Каждая новая комната была залита светом — уже ощутимо краснеющим. Не заметив на полу ржавого велосипеда, Тунец споткнулся об него и свалился ничком. Фонарь с треском приложился о плитки и раскололся, погаснув. Снова сталкер остался в темноте. Подняться он не успел — выброс прокатился по Припяти, уничтожая все живое за пределами убежищ. Темный коридор детского сада спас парню жизнь, но все же разрушительная сила Зоны была столь велика, что от кульминационной волны выброса Тунец потерял сознание.

В себя он пришел уже в сумерках. Чудо, что никакая тварь не наткнулась на него все это время. Чудеса какие-то. Подобрав автомат, Тунец поплелся к выходу, растирая виски. Голова болела так, словно готовилась лопнуть изнутри, хотелось пить, а ноги и руки дрожали — хуже, чем при жутком похмелье. Правда, на свежем воздухе немного полегчало. Постепенно ускоряясь, Тунец в конце-концов перешел на бег. Центр города был уже близко.



Минус 310 часов от момента штурма.



- Там правда были трупы. Шестнадцать человек. Все, кто пропал, - упрямо повторил Тунец.
Гавриленко вздохнул.
- Ты же сам только что видел. Подвал сада — пустой. Даже дверей нет про которые ты говорил.
Да, Тунец видел. Видел, что за время, прошедшее между его обнаружением жуткого подвала и большой разведывательной экспедицией «Долга» к этому подвалу оттуда исчезли не только тела, но и дверь, за которой молодой сталкер так удачно спрятался от собак. В подвале даже мертвечиной не пахло. Только йодом почему-то. И так резко, что глаза слезились, а в горле начинало першить. Но такое бывало в Зоне. А вот такого, чтобы огромная груда тел испарилась без следа за несколько часов — не бывало. На Тунца смотрели как на дурачка. Один из «долговцев» посоветовал, понимающе кивая, не сильно огорчаться — по неопытности нет ничего постыдного в том, чтобы словить глюки. Особенно в Припяти.

Когда группа вернулась в гостиницу, Тунец все-таки снова поднялся к Гавриленко и принялся убеждать его в том, что мертвецы ему не привиделись. Объяснение было одно: кто-то заметил, что подвал нашли и не только вывез тела, но и обработал помещение, чтобы не осталось запаха гниения. Еще и дверь выдрали и увезли.
- Даже если тела там были, теперь их нет, - заключил майор. И твое предложение прижать «Монолит» - оно ничем не подкрепляется. Что мы им предъявим? Я не оставлю этот случай без внимания, и все разведгруппы уже получили приказ глядеть в оба, но оснований для конфронтации нет. Никто сверху этого не одобрит. Будем тут — как группа Черепа… А, ты же не в курсе. Ладно, не важно. Все, что мы можем, Тунец — быть осторожными. «Монолит» нам не друзья, это правда. Но они уже и не открытые враги.
- И мы просто так это все оставим? - скривился молодой сталкер. - Когда вы с одноглазым говорили, мне показалось, вы их не боитесь. А теперь что?
Гавриленко стукнул кулаком по стене.
- Поговори мне еще тут! Без году неделя в группировке — и уже собрался войну развязать? Не фанатиков я боюсь, пацан, а того, что из-за слов одного салаги может случиться бойня. «Долг» такого больше не допустит. Будут доказательства — приходи, поговорим по-другому. А сейчас — я тебе все, что мог, сказал. Свободен.
- Есть, - кивнул Тунец, разворачиваясь.




Минус 240 часов от момента штурма.



За три дня, прошедших после находки, сделанной Тунцом, жизнь ячейки «Долга» в Припяти кардинально изменилась. Пусть слова вчерашнего новобранца никто особо не принял всерьез, но все же группировка перешла на военное положение. Любые выходы за пределы базы в одиночку стали строжайше запрещаться, периметр усилили дополнительными бойцами. Праздные шатания кончились, начались многочасовые бдения. Утром следующего после экспедиции в пустой детский садик дня выкрашенная в черный «шишига» привезла целый кунг бойцов. Тунец про себя отметил, что на этот раз их контингент укрепили не новичками, а прожженными вояками. Видимо, Гавриленко все-таки поверил салаге. Остальные тоже поверили, особенно ветераны. И Тунец, к своему удивлению, начал беспокоиться. Когда он светил фонариком на гору мертвых тел, а после бежал к базе, ему хотелось одного: выжечь дотла весь район, где обитали сектанты, вместе с сектантами. Но сейчас, три дня спустя, парень смотрел на суровые лица братьев по оружию, слушал обрывки разговоров — и ему становилось немного страшно. Пустой подвал вставал в памяти все чаще, чем подвал, заваленный покойниками. Черт возьми, может быть он правда попал под излучение или его так накрыло пси-волной надвигающегося выброса? Осознание того, что его поступок, поступок практически новичка не только в «Долге», но и в Зоне вообще, запустил такую цепную реакцию. Теперь в «Полесье» сидела толпа злых мужиков, готовых взять в руки оружие и пойти убивать по первому приказу. А зачинщик этого поветрия больше всего хотел сейчас оказаться подальше от того, что натворил. И вот это уже было невозможно. Присяга, приказ — третьим словом на букву «п» в этот ряд напрашивалось всем известное ругательство.

К второй половине дня все стало еще хуже.

Кваду, в который входил Тунец, поступил приказ — обойти в патруле достаточно большую территорию в районе точки базирования. Парням предстояло пройти по улице Курчатова до страшной 126-й медсанчасти, спуститься вдоль нее по улице Дружбы народов и, выйдя на проспект Ленина, вернуться на главную городскую площадь. То, что в обычном городке показалось бы обычной вечерней прогулкой, в Зоне грозило стать длинным и смертельно опасным путешествием. Район медицинского комплекса отпугивал сталкеров. Тунец хорошо помнил страшные истории об этом месте еще из той жизни, до второй катастрофы на АЭС.

Форумы «сталкеров» (сейчас было даже смешно вспоминать, что эти чудаки и правда так себя звали) пестрили мрачными фотографиями больничных корпусов снаружи и внутри. Снимки перемежались с леденящими кровь историями, большая часть которых крутилась вокруг подвала медсанчасти. Фотографии сваленной в кучу фонящей одежды пожарных, привезенных в больницу в ту страшную ночь 1986-го до сих пор стояли перед глазами Тунца. И, видимо, не у него одного. Уже у местных «долговцев» парень узнал, что действительно многие испытывают суеверный страх, приближаясь к больничным корпусам.

Роковая встреча в этот раз произошла как раз возле медсанчасти. Квад топал мимо увенчанного надписью «Здоров'я народу — багатство країни» здания, когда из него показались пять сталкеров в коричнево-зеленых комбезах. «Монолитовцы». Сержант Псих, порывистый и нетерпеливый холерик, прибывший в Припять с последним подкреплением и заменивший Тунца на посту командира квада (Пиво комиссовали охранять гостиницу), остановился, вскидывая оружие, подчиненные последовали его примеру. Сектанты явно не ожидали увидеть «долговцев», поэтому застыли в замешательстве.
- Ну-ка пошли, поговорим, - прошипел Псих. - Эу! Мужички! Сигареткой не угостите?!
Сержант зашагал к фанатикам, а подчиненные последовали за ним. «Монолитовцы» так и стояли на крылечке больницы, чуть возвышаясь над «долговцами» и молча, опасливо, глядя на них. Трое из них, заметил Тунец, все были очень молоды, даже форма на них сидела мешком. Оставшиеся два, стоящие за спинами салаг, выглядели более матеро. Но даже они не напоминали сейчас опасных хищников, не внушали страха. Наоборот — новички выглядели напуганными. Было от чего. Остановившись в паре метров от крыльца, Псих хмыкнул:
- Ну так что молчим, не здороваемся, а? Или вы только в спины стрелять, а потом трупы в подвале прятать смелые, а?
Он все-таки сказал это сектантам. Тунец оцепенел: что теперь будет? Лихорадочно бегая глазами от одного фанатика к другому, парень с удивлением отмечал — новички не понимают, о чем речь. Они недоуменно захлопали глазами, беспомощно оглянулись по сторонам, один перевел взгляд на старшего. Тунец последовал его примеру. На лице опытного «монолитовца» читалась неприкрытая досада, злость и разочарование. Их раскрыли. Поймали с поличным. Рука сектанта дернулась, медленно двинулась к кобуре на бедре.

И поэтому Тунец открыл огонь.
Никакое численное преимущество не помогло группе «монолитовцев». Их застили врасплох, без оружия в руках. И не оставили шансов.
Встревоженные выстрелами вороны закаркали, срываясь с веток, разгулялось эхо между зданиями. А потом снова наступила тишина. И в этой тишине Псих чертовски спокойно спросил:
- Ну и куда мы тела будем прятать?

Мертвых сектантов, какой бы злой насмешкой это ни показалось, сбросили в подвал больницы. Уже на лестнице в жуткое подземелье дозиметр яростно заверещал, и Псих, тащивший за ноги старшего «монолитовца», выругавшись, остановился.
- Радиопротекторы есть у кого? - недовольно спросил он.
- Так всем же выдают, - подал голос Егерь, новичок в кваде.
Тунец хмыкнул. Таблетки от радиации из походных аптечек «Долга» часто вытаскивали, заменяя их чем-нибудь более полезным. Псих явно так и делал, и вопрос Егеря ему не понравился.
- Самый умный, а? Давай сюда.
Когда парень протянул командиру пластинку с круглыми таблетками, Псих, матерясь, принял препарат, страдальчески морщась. А потом снова накинулся на подчиненных.
- Так, мля! Че стоим?! Тунец, следи за тылами. Егерь, Шакал — таскайте сюда этих гавриков.
А сам, глубоко вздохнув, щелкнул кнопкой фонарика на лямке рюкзака и продолжил спуск.
Когда квад, полчаса спустя, шел по улице города, Егерь осторожно хлопнул Тунца по плечу и показал на дисплей дозиметра. Прибор показывал повышенный фон, и источником этого фона был их командир.
На базе Психу пришлось сжечь все снаряжение и лечь под капельницу с антирадиационным препаратом.
Ответ перед Гавриленко держал Тунец. Майору рассказали историю, несколько расходящуюся с реальностью. Дескать, отряды столкнулись на улице города, ну да, Псих не сдержался, сказал дерзость, в ответ на которую фанатики схватились за оружие. Чудом никто из «долговцев» не пострадал. Чтобы не раздувать конфликт, тела скрыли. Вот и все.
Гавриленко сделал вид, что верит подчиненному, но было хорошо видно — ситуация его не радует и беспокоит.



В то же самое время на севере Припяти велась иная беседа, посвященная тому же событию. Глава оставшихся «монолитовцев», немолодой сталкер по кличке Отец, стоял у окна в пустой полутемной комнате, весь интерьер которой состоял только из тяжелого бюро и венского стула. Вокруг бюро ходил Дикарь, одноглазый ветеран группировки, по совместительству — правая рука Отца. Когда остатки контроля над «монолитовцами» канули в Лету, на плечи этих двоих выпала тяжелая доля сохранения группировки и ее преобразования. В чем-то они преуспели, в чем-то нет. И вот куда это их привело.
- И все же мы не сумеем утаить этот случай от остальных, - с трудом сказал Дикарь. - Слишком много ребят узнали о том, что сделали «долговцы».
- «Долговцы» поступили неправильно, - только и ответил Отец.
- Это мы поступили неправильно, - возразил одноглазый. - Юродивых нужно было остановить. А мы просто подчищали за ними грязь.

Юродивые были головной болью «Монолита». Эти несчастные попали в семью не по своей воле, а в результате жесткой и жестокой промывки мозгов. Даже когда исчез контроль, Юродивые продолжали оставаться верны своим… инстинктам. И очень тяжело перевоспитывались. В семье они выполняли роли охотников и сторожей. Они бесшумно бродили по Припяти, выискивая опасности и устраняя их.
Когда «Долг» прибыл в Припять, а Дикарь с помощниками встретился с Гавриленко и сообщил пожелания «Монолита», он сразу же предложил ограничить свободу Юродивых. Отец на это не пошел. Поврежденные умом сталкеры продолжали ходить по Припяти. И однажды натолкнулись на квад «Долга». Возможно, все дело было во внешности Юродивых. Вмешательство в их психику оставило отпечаток и на внешности — даже сейчас у Юродивых были пустые глаза, почти отсутствовала мимика, речь была слегка заторможена. Они напоминали зомби. Только все-таки могли мыслить. Но квад «красных» этого не оценил. Для них Юродивые стали воплощением всех старых стереотипов о зомбированных сектантах. Дикарь слышал их доклад. И не сомневался в нем, потому что врать Юродивые не могли. «Долговцы» первыми открыли стрельбу. И были уничтожены. О случившемся бойцы «Монолита» сразу доложили на базу.
И Отцу пришлось принять нелегкое решение. Впрочем, наверное, единственное, которое он мог принять.
Идти каяться к группировке, которая подмяла под себя половину Зоны? Сообщить, что не совсем здоровые умственно члены семьи убили их квад? В лучшем случае от Отца потребовали бы выдать причастных. А на это он идти не хотел. Юродивые не были виноваты в случившемся. И нельзя было приговаривать их к смерти. Поэтому тела «долговцев» скрыли недалеко от места преступления. Об убийстве попытались забыть.
До тех пор, пока Юродивые не убили снова.
Дикарь, в отличие от Отца, хорошо понимал, что происходит. Перестрелка будто разблокировала у Юродивых прочно заложенный в них алгоритм поведения: убивать неверных. Они выходили в город не просто охотиться на мутантов. Они охотились на сталкеров. И прятали их тела там же, где семья скрыла трупы первых бойцов «Долга». Юродивые превратились в маньяков, которые тянули семью на дно. В какой-то степени Дикарь мог пожалеть их, но по его мнению Отец заигрался в общину, построенную на доверии и поддержке. Когда Юродивые обнаружили, что подвал вскрыт, они обратились прямо к Отцу. И тот снова дал слабину. И снова помог нерадивым чадам. Ночью тела «долговцев» вывезли к речному порту и утопили в реке, а подвал продезинфицировали. Даже тяжелую дверь выдрали с корнем.
Не сработало. Теперь «долговцы» напали на их отряд. Отряд, в котором не было ни одного Юродивого — всех их после той ночи силой оставили охранять базу и подходы к ней. Нужно было выпутываться из ситуации, но даже Дикарь, прирожденный дипломат, не знал, как именно. Отец и подавно. Он и сейчас не отвечал заместителю. И тот снова заговорил.
- Бесполезно пытаться договориться. Нам остается только одно решение, Отец. Готовиться к войне. Укреплять Муравейник.
- Пусть будет так, - согласился глава «Монолита».
Дикарь только тяжело вздохнул.

- Молодых жалко. Сегодня убили троих, а они даже не поняли, за что. Что будет с остальными? Юродивые просто психи, которые подставили всю нашу семью. И пустили под откос все, что мы строили все это время.
- Это для тебя они «просто психи»! - взорвался Отец. - Не ты их создал!
Это было правдой. Дикарь никогда не был настолько высок в иерархии «Монолита», он находился в положении обычного офицера. А вот Отец служил одним из старших. Вместе с Хароном они знали о группировке куда больше, чем любой из ее членов. Отец был ответственным за производство новых солдат. Из числа тех, кто не прошел обращение добровольно. И это тяготило его больше всего. Видения людей, корчащихся на металлических лабораторных столах, скользких от крови. У каждого «монолитовца», пережившего контроль, был свой крест. На руках Дикаря была кровь многих простых сталкеров. Именно взводу Дикаря удалось однажды полностью вырезать Барьер на Складах. Пока не пришли подкрепления «Свободы», выжившие солдаты секты под руководством своего командира стянули все трупы в кучу и подожгли. Огромный костер из горы окровавленных мертвецов. Это видение терзало Дикаря больше, чем другие. И такое было у каждого, кто пробыл в «Монолите» достаточно долго и дожил до снятия контроля. Все они в прошлом были убийцами. А Юродивые остались ими по сию пору.
Дикарю не было жаль себя. И даже всех старых товарищей. Все были готовы.
Но младшие члены семьи… Они не заслужили войны. Они были чисты.
Впрочем, теперь ничего уже исправить было нельзя. Семья слишком долго тянула время и слишком потакала Юродивым.
«Долг» не простит.


Минус 120 часов от момента штурма.


- Ну что, Тунец, доволен? - ядовито спросил Гавриленко, когда салага поднялся к нему в кабинет.
- Чем? - спросил для порядка молодой «долговец», хотя сам знал ответ.
После стычки возле медсанчасти «монолитовцы» будто с цепи сорвались. Пару раз квады обстреливались издалека. Потери небольшие — три человека за пять дней. Сектанты ставили растяжки на пути патрулей «Долга», один раз группа наткнулась на отряд «Монолита». Те открыли огонь первыми (со слов «долговцев»). Всем было понятно — игры закончились. Фанатиков нужно будет проучить. И вот, Тунец, видимо, оказался крайним.
- Война! - крикнул майор. - Как ты хотел! Тунец вспыхнул.
- А я виноват, что тела нашел в подвале? Или в том, что не стоял, как столб, пока и нас к ним не прибавили?
Как ни странно, Гавриленко будто успокоился, даже слегка стушевался. Но быстро взял себя в руки.
- Сейчас не об этом, боец. Сейчас получишь оружие — и отдыхать. Вечером вы с Халерой смените пару разведки. Запоминай адрес — Улица героев Сталинграда, дом 1. Оттуда просматривается логово сектантов.
Тунец чертыхнулся про себя. Не из-за задания, из-за напарника.
Халеру в «Долге» знали все. Он появился в группировке достаточно давно, и в принципе был на хорошем счету — как боец. Как человек, Халера был слегка… своеобразным. По одному ему ведомым причинам он принципиально не говорил по-русски. Никогда. Как бы его ни упрашивали — сталкер упрямо общался исключительно на родном, белорусском, языке. Его не волновало то, что многие с непривычки не понимали половины его слов, что над ним за это посмеивались или злились. Халера убивал мутантов, был на хорошем счету у начальства, на остальное он, как говорится, клал с прибором.
Тунец в целом относился к этому чудаку лояльно, но мысль о том, что в разведку придется идти с мужиком, речь которого он понимал только на две трети, радовать не могла.
Покинув кабинет начальника, молодой «долговец» столкнулся в коридоре с новым напарником. Тот радостно ухмыльнулся.
- Ну што, брат, узрадавалі ўжо цябе? - не без ехидства спросил Халера.
- Угу, - Тунец пропустил шутника.
- Ты давай выспіся добра, а то глядзі - заснеш на пасту, нас і зарэжуць.
- Сплюнь, - посоветовал молодой сталкер.
Халера, паясничая, смачно плюнул в угол, после чего скрылся в кабинете Гавриленко. Тунец доплелся до номера гостиницы, в котором ночевал, завалился на койку. В Зоне никто и никогда не высыпался. В сон легонько тянуло всегда, поэтому заснуть на полдня для «долговца» проблемой не было. Тут вообще быстро учились спать в любую свободную минуту. Отлично помогало коротать время. Разбудил его уже Халера. Белорус был экипирован для вылазки, даже лицо скрыл за стеклянным забралом «Заслона». Не говоря ни слова, опытный сталкер похлопал себя пальцем по запястью и кивнул в сторону выхода. Тунец, чертыхнувшись, принялся собираться.

- Ты сам-та як, ваяваць настроены? - спросил вдруг Халера, когда они отошли от последнего сторожевого поста.
Тунец вздрогнул. Почему-то он не ожидал такого вопроса от этого человека.
- Не настроен. Но придется, - отозвался он.
- Вось халера! - за злоупотребление этим словом, «долговец» и получил кличку. - Слушна кажаш, братка. Слыхаў, як у фанатыкаў там усё ўладкавана?
Тунец покачал головой, не до конца, впрочем, поняв смысл вопроса.
- У іх база - гэта адна шматпавярхоўка. Цалкам. Калі яны першыя не ўдараць, у нас не штурм атрымаецца, а асада. З "Растка" ведаеш, што прывезлі? «Чмялі».
- Чего? - не понял Тунец.
- «Чмялі». Агнямёты рэактыўныя, - Халера задрал руки к плечу, будто нес воображаемое бревно.
- А-а-а… «Шмели»! Я тебя не понял просто.
- Ты як у арміі служыў, калі не ведаеш?
- А я писарем при штабе, - огрызнулся Тунец.
- Увогуле, дасць Зона, хутка мы фанатыкаў да парадку прызавем. Прыкажуць - усё іх логава па цаглінцы разбурым. Калі ўжо трэба.
- Посмотрим, - пробурчал Тунец.
К указанному дому напарники подобрались уже впотьмах. Из-за близости территории «Монолита», они действовали молча и осторожно. Дойдя до указанного дома и поднявшись на последний этаж, разведчики постучали в дверь условным стуком.
- Кто? - глухо спросили из-за двери.
- Конь у паліто. Свае, халера! - рыкнул напарник Тунца.
Разведчики за дверью засмеялись и открыли. Оба были в костюмах с замкнутой системой дыхания (Тунец, которому такая крутая броня не полагалась, почувствовал себя каким-то изгоем), так что молодой сталкер их не узнал. Обменявшись рукопожатиями со сменщиками, наблюдатели коротко объяснили, куда нужно будет смотреть и что предпринимать в случае экстренных ситуаций. Экстренной ситуацией считалась только мобилизация фанатиков. И предпринять разведке полагалось только одно — наплевав на скрытность, докладывать начальству. Вроде бы было легко. Устроившись на подоконнике с биноклем, Тунец навел окуляры на указанную многоэтажку. В темноте были видны только горящие окна, но из-за того, что дом «Монолита» стоял под углом к наблюдательному пункту «долговцев», рассмотреть, что творится внутри, не удалось. Впрочем, тягой к вуайеризму Тунец не страдал, поэтому не очень огорчился.

Через час наблюдения молодого сталкера стало клонить в сон. Он не удержался, зевнул. Халера тут же отозвался, видимо приняв его зевок за вздох:
- Не кісні, брат, прарвемся. Не мы ж пачалі, які з нас попыт.
Тунец опять не был уверен, что понял напарника, поэтому сказал первое, что пришло в голову:
- Грифон в баре подрался недавно.
- З-за чаго?
- С вольным схлестнулись. Тот сказал, что «монолит» надо оставить в покое, потому что они решили исправиться.
- Халера! Добра ж яны вырашылі! - фыркнул Халера. - Шаснаццаць чалавек нашых ляснулі, гэта называецца «выправіліся»!
И тогда Тунец решил признаться.
- Когда я в перестрелку попал, мне показалось, что их новички ничего не знают про расстрелы наших. А вот старшие знали.
- Ты таму перажываеш?
- Да, - честно ответил молодой человек.
- Мне здаецца, тут нічога не зробіш. У нас забілі добрых хлопцаў. Мы павінны адказаць. Не таму, што жадаем крыві - проста па-іншаму нельга. Іншая справа - калі б нашыя камандзіры дамовіліся па-людску. Ваяваць нікому не хочацца.
- Есть и те, кому хочется.
- Гэта дурні, - мудро отрезал Халера. - І камандзіры нашыя, напэўна, таксама дурні.
- И все-таки настроен ты вполне воинственно, - заметил Тунец. - Тоже дурак?
Белорус хмыкнул.
- Я прысягу «Доўгу» даў. Калі са «Свабодай» ваявалі — я ваяваў. Як патрэбна. На міравую пайшлі — братаўся. А інакш чалавекам быць перастаеш. «Доўг» мяне з такога лайна выцягнуў, што я да магілы яму абавязаны. Кім я буду, калі аб'явяць штурм, а я ўмою рукі? У тых квадах і таварышы ў мяне былі. Цябе, хлопец, ніхто не прымушае. Калі вернемся, схадзі да Гаўрыленкі - патлумач, што выходзіш з групоўкі. Не расстраляюць жа.
Молодой «долговец» задумался. В голову полезло всякое. Гниющие мертвецы на черном от сырости бетонном полу подвала. Недоумение на лицах молодых ребят в коричневых комбинезонах, прошиваемых его пулями. Визжащий от боли Скелет, которого пару дней назад подстрелил снайпер «Монолита», а остальная группа еле дотащила его до лазарета. Кто был виноват в том, что черные «шишиги» везли на их базу оружие и новых солдат? В том, что он сидел сейчас на верхнем этаже промозглой, заплесневелой высотки, до рези в глазах глядя на другую высотку, в которой копошились, готовясь к схватке, его враги? Кто сделал первый выстрел? Почему? И должен ли он, Тунец, брать в руки автомат и идти продолжать убивать? Халера пойдет, Псих, Пиво. Пойдут другие «долговцы». Кто-то просто потому что так нужно. Кто-то — из жажды крови. А если пойдет он — то для чего? И снова — мертвецы перед глазами. И пустой взгляд «монолитовца», который потянулся за пистолетом. Вспомнились рассказы бывалых — про зверства фанатиков. Вспомнилось ощущение страха, которое мылким щупальцем сдавило сердце, когда одноглазый сектант пришел говорить с Гавриленко. Что они, в самом деле, знали об этих таинственных людях Зоны? Ничего. Что происходило там, за стенами этого муравейника?
«Я — солдат», - сказал сам себе Тунец.
Мысль уйти из группировки, чтобы избежать возможных мук совести, ушла на дальний план. Прав Халера. Долг есть долг.
Остаток ночи они провели, почти не разговаривая.

Advertisement