Блог участника:Fr3fall/Начало

Пролог. Взрыв 26 апреля 1986 года.

На 25 апреля 1986 года была запланирована остановка 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС для очередного планово-предупредительного ремонта. Во время таких остановок обычно проводятся различные испытания оборудования, как регламентные, так и нестандартные, проводящиеся по отдельным программам. В этот раз целью одного из них было испытание так называемого режима «выбега ротора турбогенератора», предложенного генеральным проектировщиком (институтом Гидропроект) в качестве дополнительной системы аварийного электроснабжения. Режим «выбега» позволял бы использовать кинетическую энергию ротора турбогенератора для обеспечения электропитанием питательных (ПЭН) и главных циркуляционных насосов (ГЦН) в случае обесточивания электроснабжения собственных нужд станции. Однако данный режим не был отработан или внедрён на АЭС с РБМК. Это были уже четвёртые испытания режима, проводившиеся на ЧАЭС. Первая попытка в 1982 году показала, что напряжение при выбеге падает быстрее, чем планировалось. Последующие испытания, проводившиеся после доработки оборудования турбогенератора в 1983, 1984 и 1985 годах также, по разным причинам, заканчивались неудачно.

Испытания должны были проводиться 25 апреля 1986 года на мощности 700—1000 МВт (тепловых), 22—31 % от полной мощности. Примерно за сутки до аварии (к 3:47 25 апреля) мощность реактора была снижена примерно до 50 % (1600 МВт). В соответствии с программой, отключена система аварийного охлаждения реактора. Однако дальнейшее снижение мощности было запрещено диспетчером Киевэнерго. Запрет был отменён диспетчером в 23:10. Во время длительной работы реактора на мощности 1600 МВт происходило нестационарное ксеноновое отравление. В течение 25 апреля пик отравления был пройден, началось разотравление реактора. К моменту получения разрешения на дальнейшее снижение мощности оперативный запас реактивности (ОЗР) возрос практически до исходного значения и продолжал возрастать. При дальнейшем снижении мощности разотравление прекратилось, и снова начался процесс отравления.

В течение примерно двух часов мощность реактора была снижена до уровня, предусмотренного программой (около 700 МВт тепловых), а затем, по неустановленной причине, до 500 МВт. В 0:28 при переходе с системы локального автоматического регулирования (ЛАР) на автоматический регулятор общей мощности (АР) оператор (СИУР) не смог удержать мощность реактора на заданном уровне, и мощность провалилась (тепловая до 30 МВт и нейтронная до нуля). Персонал, находившийся на БЩУ-4, принял решение о восстановлении мощности реактора и (извлекая поглощающие стержни реактора) через несколько минут добился её роста и в дальнейшем — стабилизации на уровне 160—200 МВт (тепловых). При этом ОЗР непрерывно снижался из-за продолжающегося отравления. Соответственно стержни ручного регулирования (РР) продолжали извлекаться.

После достижения 200 МВт тепловой мощности были включены дополнительные главные циркуляционные насосы, и количество работающих насосов было доведено до восьми. Согласно программе испытаний, четыре из них, совместно с двумя дополнительно работающими насосами ПЭН, должны были служить нагрузкой для генератора «выбегающей» турбины во время эксперимента. Дополнительное увеличение расхода теплоносителя через реактор привело к уменьшению парообразования. Кроме этого, расход относительно холодной питательной воды оставался небольшим, соответствующим мощности 200 МВт, что вызвало повышение температуры теплоносителя на входе в активную зону, и она приблизилась к температуре кипения.

В 1:23:04 начался эксперимент. Из-за снижения оборотов насосов, подключённых к «выбегающему» генератору, и положительного парового коэффициента реактивности (см. ниже) реактор испытывал тенденцию к увеличению мощности (вводилась положительная реактивность), однако в течение почти всего времени эксперимента поведение мощности не внушало опасений.

В 1:23:39 зарегистрирован сигнал аварийной защиты АЗ-5 от нажатия кнопки на пульте оператора. Поглощающие стержни начали движение в активную зону, однако вследствие их неудачной конструкции и заниженного (не регламентного) оперативного запаса реактивности реактор не был заглушён. Через 1—2 с был записан фрагмент сообщения, похожий на повторный сигнал АЗ-5. В следующие несколько секунд зарегистрированы различные сигналы, свидетельствующие о быстром росте мощности, затем регистрирующие системы вышли из строя.

По различным свидетельствам, произошло от одного до нескольких мощных ударов (большинство свидетелей указали на два мощных взрыва), и к 1:23:47—1:23:50 реактор был полностью разрушен. Материал взят отсюда

Глава 1. Болото и воспоминание.

Шаг. Ещё шаг. Дурацкая тина мешала идти. Ну ничего, мы привыкли. Таща на себе раненого, мы прошли уже больше половины болота. "Но ведь в болоте не видно аномалий! - скажите вы. Я знаю, но иду.

До дома Болотного Доктора оставалось не очень долго, но тина... Я снова пощупал пульс Парфа. Всё нормально, живой ещё. Не боись, приятель, выкарабкаешься. И не таких Доктор вытаскивал с того света.

А всё из-за чего? А из-за меня же. Не надо было лезть туда, да ещё ребят прихватил... Знал же, что всё так просто быть не может, а взялся за дело. Идиот. Придурок. Радиактивное мясо.

* * *

Наша компания собралась: я, Парф, Вашек, Курпатов и Айзек. Нашей задачей стало найти некоторые документы на базе бандитов. Вроде бы ничего сложного, но тип, что дал нам задание, даже не сказал, что это за документы. Искать то не зная что, там где опасно, да ещё и всегда. Вообще база была небольшая - заброшенная деревенька недалеко от Бара. Небольшая группа бандитов под руководством Прелого устроило там свою "мини-базу". Именно оттуда надо было достать документы.

Собрались в девять часов вечера: ночью легче всего проникнуть в это место. Хотя ночью и не видно аномалий. Парф всё время смотрел на датчики, идя за мной. Курпатов был замыкающий - я шёл первым. По пути попалось несколько собак, но их отпугнул Айзёк, который шёл третьим. Вообще, ночь в зоне - самое паршивое время суток. Не видны аномалии, для некоторых хищников время охоты - ночь. Для химеры, например.

К часу ночи мы подошли к базе Прелого. Сначала я осмотрел в бинокль базу: так, трое у костра, двое у одного входа, двое у другого. По человеку в домах. Понятно. Прелого я заметил на чердаке одного из домов. Вместе с ним сидел ещё кто-то. Точнее не сидел, а лежал и спал.

Я приказал Айзеку достать СВД и надеть на неё глушитель. Выполнил. Следующей моей фразой стала:
- Давай того, что в доме сидит, ближе к нам.

Он прицелился и выстрелил. Я глянул в бинокль: парень лежал на полу с пробитой головой. Трое у коста встрепенулись: один побежал в дом, где убили "сторожа". Крикнув второму, он просмотрел окресности в бинокль. Никого не увидя, дал очередь по дальним кустам из укороченного калашникова. Слава богу, не туда.

Следующий выстрел поймал парень, бежавший к Прелому. Только теперь нас засёк другой охранник и открыл огонь. Выстрелов было всего три - патрон в его автомате перекосило. Далее парню повезло меньше - следующая пуля из СВД Айзека пришлась ему в голову.

Я осмотрел "коллег": сидят спокойно, прикрывают спину. Молодцы. А когда-то были отмычками ведь. Парф ещё вспоминает нашего "инструктора" - Шмеля. Хороший был сталкер, только жаль, что ушел из Зоны. Из воспоминаний меня вывел Айзек:
- Кепля, сука. Они идут. Давай помогай.

Я повернулся и чуть заорал: в нашу сторону прячась за деревьями и перебегая с места на место двигались не менее пятнадцати бандитов. Сука, не надо было отвлекаться. Теперь внимание всех было направлено на "орду" бандитов. Я проговорил:
- Стрелять на поражение. Патроны не тратить! Стрелять либо одиночными, либо очередями по три патрона.

А нахрена я говорю? Все и так знают. Айзек поменял СВД на М-16. Курпатов с Вашеком стреляли из ИЛа-86, который они подобрали с трупов свободовцев. Парф стрелял из ГП37. Я всё время по Зоне хожу с АКМ, только не укороченным. Механик, что на нашей базе наёмников, приделал к нему оптику и глушитель.