Исповедь наёмника или Как я возненавидел Зону
Миниатюра в четырёх действиях без глубокого смысла и поучительной морали
Я с трудом разлепляю веки и пытаюсь сфокусировать взгляд... Впрочем, нет. Я слишком далеко забежал вперёд в своём повествовании. Глядя сейчас на меня, с перебитыми ногами и перевязанной потемневшим от крови бинтом грудью, без патронов, аптечек - да что уж там - без дерьма в собственном животе, - читатель вряд ли поймёт, о чем идёт речь. Ведь интересно же узнать, как я докатился до такой жизни? Вот то-то же. Так что начнём
Зовут меня Змей. Кто я, спросите вы? Я наёмник. Солдат удачи, готовый на самую грязную работу ради денег. Деньги, деньги, деньги... Ведь на них держится весь мир. Зелёный бог доллар давно уже расставил свои порядки на всех континентах. Он диктует цены всему, а люди готовы сожрать друг друга, чтобы заработать его в как можно большем количестве. Чтобы тут же потратить на всякую херню, которую они называют своими ценностями. Впрочем, я опять ушёл в лирику.
Чем я занимаюсь? О-о-о, спектр моей деятельности весьма широк, хоть и укладывается в мерзкую липкую фразу «работа по найму». Джунгли Амазонки, пески Афганистана, затопленные улицы Пакистана. В какую только жопу нас не закидывали с самыми различными целями. Думаете, мы такие крутые, раз работаем по всему земному шару? А вот правильно думаете. Мы - профессионалы своего дела. Отбабахав несколько лет в «Академии», наш коммандер по прозвищу Левиафан в какой-то момент понял, что хватит ходить под кем-то, и кинул всё и вся, сколотив свою банду головорезов. До этого он ещё отходил лет семь в Иностранном легионе и прекрасно знал, что такое военное дело.
Нас ненавидели. За нами охотились. Но нашими услугами пользовались. И нас боялись. Непередаваемое чувство. И так мы и жили. Пару лет туда, пару лет сюда. Деньги водились, причём такие, которые вам, блять, даже и не снились. Но был риск. И были затраты. Но нам нравилось. Нам, блять, нравилось это все. И мы снова и снова лезли во всякое дерьмище, рискуя своей шкурой.
И так продолжалось довольно долго. Постепенно любимое дело превращалось в рутину. И казалось бы, что уже все - край, конец, кирдык нашей команде, и все дружно расходятся кто «в», а кто - «на». Но очередной заказ кардинально отличался от всех остальных. И это было охеренно.
- Мы отправляемся в леса Украины, - будничным голосом сказал Левиафан, зайдя в гараж. Громила Трэш разбирал свой пулемёт, Лансер ковырялся с ноутом, новичок Сизый возился с машиной, а точнее помогал нашему механику Стеку. А я хуярил пиво, уже четвёртую банку. Потому что я обожаю пиво. Это жидкое золото, это топливо, которое даёт мне жизненную силу. И пошли глубоко в задницу все те, кто захочет мне сейчас прочитать лекцию о вреде алкоголя. Я сам прочитаю ему лекцию, только буквы у меня калибра 5,56 и очень больно передают суть всего сказанного. Так-то вот. Впрочем, сегодня я добрый.
Так вот. «Мы едем в Чернобыльскую Зону», - говорит Левиафан. Все недоумевающе смотрят на него, в том числе и я. А он тем временем продолжает:
- Поступил заказ, хороший заказ. И деньги за него платят хорошие. Я бы даже сказал, очень хорошие. Нужно найти какие-то секретные документы. По словам заказчика, они спрятаны в подземном комплексе вот на этой территории.
Расстелив на столе карту, Левиафан пальцем указал на большое рыжее пятно на карте. Присмотревшись, я различил надпись: «Рыжий лес».
- Рыжий лес, - повторил Левиафан мой внутренний голос. - Я понятия не имею, что это за херь, но заказчик сказал - место довольно опасное. И выдал нам спецснаряжение для этой самой Зоны. Я не знаю, что там опасного, но работаем по старой схеме: все быстро и чисто, всех свидетелей и случайных лиц в расход.
- А что, мне нравится, - Трэш лопатообразной рукой чешет свой небритый подбородок. - Работа, считай, прогулка, а стрелять во всяких уродов мне нравится!
- Вот и порадуешься там, - кивает головой Левиафан. - Собирайтесь, девочки! Путь неблизкий, а у нас ещё барахло не собрано! Лансер, захлопни свою «вафельницу» и оторви жопу от стула, помогай остальным! А Змей хорош бухать! Мне баранина, замаринованная в алкоголе, не нужна тут!
Я сминаю банку одной рукой и кидаю её в ведро. В полёте она задевает Сизого, тот негромко матерится, а банка отлетает в другой угол. Спрыгиваю с подоконника и иду собираться. Дорога неблизкая.
Машина надёжно спрятана. Все снаряжение уже на нас. В руках - надёжное оружие - лучший друг в любой передряге. А сами мы трясёмся в вертолёте, заботливо предоставленном заказчиком. Левиафан довольным взглядом смотрит в иллюминатор. Дебил. Меня бы такая расположенность заказчика при, казалось бы, столь простой работе сильно бы напрягала. А он радуется. Вы думаете, нашу команду держит крепкая дружба? Хрен там. Остальных - может быть и держит. Да только я в стороне от всех. С виду - да, дружелюбный, общительный. Да только меня в команде держат лишь деньги. Только взаимовыгодное сосуществование. И если кому-то что-то не нравится - милости просим, идите на хер. Только при этом одно условие: во рту граната, на шее удавка. На ногах тазик с цементом, а у затылка ствол пистолета. В общем, вы поняли. Потому я никому и не доверял. Лицемерие во всем его великолепии. Отвратительное зрелище.
Вертушка пролетает над филиалом ада на земле. Это Лансер так обозвал Зону, когда впервые увидел, какими тварями она заселена. То ли результаты каких-то экспериментов, то ли мутации от радиации. Только какая нахер радиация может сотворить такое с живой природой? Вот и я так думаю. Нечисто тут, во всех смыслах.
Рядом с Левиафаном сидит какой-то хмырь. По словам Трэша - «козел, которых давить надо». По словам Левиафана - «наш консультант по Зоне». Только вот Трэшу я больше верю, хоть он и соображает порой туго. Только тут он прав. Не нравится мне этот хмырь, весь из себя важный, как ху... э-э, как куль на именинах. И все время пытается показать, что он умнее нас. Дескать, я в Зоне разбираюсь, а вы - нет. Ну-ну. Посмотрим, кому первому карачун придёт.
Вертушку ощутимо трясёт. Пилот уверенно ведёт машину, хотя хмырь-консультант говорил перед полётом, что летать над Зоной опасно. Говорил, да только сам же первый в кабину и полез. Сначала я подумал, что он совсем поехал головой, ан нет - оказывается, у них уже проложен безопасный маршрут. Безопасный, стало быть, с точки зрения ловушек Зоны. Да только человеческий фактор никто не отменял.
В чёрный бок вертолета, прямо в место, где сидел Лансер, врезается ракета. Вспышка, грохот, оглушающий совсем и без того гудящие от шума винтов уши. Лансер, наверное, орет от боли - его спина объята пламенем. Повезло, что борт у вертушки крепкий, а иначе сразу бы порвало умника. Вертолёт сильно накреняется, все падают со своих мест. Стек пытается потушить Лансера, который беспомощно машет руками, лёжа на животе. От огня его пока что защищает научный костюм, разработанный специально для Зоны. И купленный, между прочим, на наши деньги. Найти бы тех уродов, кто нас подбил. Уж я им...
Мои мысли озвучивает Трэш. Исключив все матерные слова, получится, что «...уродов ... козлов ... что нас сбили, надо через жопу вывернуть и в три ... узлом связать, чтобы ... отбить у ... всякое желание сраными ракетницами баловаться». Я с ним полностью согласен. Пилот тем временем пытается вывести вертушку к ровной местности, чтобы посадить, но не успевает. Последнее, что мне удаётся увидеть - это объятая пламенем кабина пилота. Сильный удар - и сознание проваливается в темноту.
Я прихожу в себя от холода и боли. Болит все тело, но терпимо, жить можно. А холодно, потому что наша вертушка упала в реку. Это и спасло жизнь не только горящему Лансеру, но и всем нам. Кроме консультанта. Обломком вертолетного корпуса ему пробило грудь, насадив его как шашлык на шампур. И он был ещё жив, вися в полутора метрах над землёй и хрипя, видимо, пытаясь сказать, чтобы мы помогли ему. Левиафан достаёт пистолет и без сожаления разносит консультанту голову. Единственная помощь, на какую тот мог рассчитывать. Левиафан пристально разглядывает нас, мокрых и злых. А Лансер ещё и обгоревший, благо костюм без труда снимается, и в итоге незадачливый боец остаётся в легком походном комбинезоне. Скажи спасибо, что не в собственном соку под хрустящей корочкой. Лансер матерится, стоя по колено в воде, но тут же с холма раздаётся выстрел. Мы тут же укрываемся за обломками бетонного моста, а Лансер от неожиданности падает в воду, но Стек рывком отбрасывает его за бетонную сваю. И тут же ловит пулю, но бронепластина на спине справляется со своей задачей. Матерясь, Стек ковыляет к укрытию, откуда для острастки начинает палить короткими очередями в сторону холма. Левиафан говорит ему и Трэшу прикрывать нас, а мы тем временем выбираемся по покатому склону наверх. Грохот пулемёта Трэша оглашает окрестности, а сам здоровяк с довольным видом поливает откос свинцом. А попади под очередь те уроды - здоровяк вообще отъедет от удовольствия. Знаем, проходили.
Выбравшись, мы тут же прячемся: я падаю за бетонный блок у поднятого металлического моста, Левиафан прячется за машиной, а Лансер и Сизый - за грудой ящиков у двухэтажной постройки. Из этих двоих бойцы как из шляпы сковородка, но что-то они все же делают. По нам тут же открывают огонь, чем и мы отвечаем неизвестным кретинам. Под нашим прикрытием наверх взбираются Стек и Трэш и тоже прячутся кто где. Левиафан что-то говорит им, и оба наёмника перебираются ко мне. Трэш начинает поливать очередями из пулемёта, от чего стрельба на противоположной стороне прекращается, и Стек, прильнув к окуляру своей снайперки, начинает искать и уничтожать противников. Выстрел, ещё один. Тут же пуля чиркает по бетону прямо у лица Стека, от чего тот матерится и прячется за блоком. Лансер пытается приподняться, держа в руках громоздкую винтовку с компьютеризированным прицелом, которую взял больше для понтов, и тоже начинает искать снайперов противника. Трэш с довольными лицом наблюдает за ним из укрытия, Стек показывает большой палец вверх. Тут же на противоположной стороне слышится выстрел; прицел винтовки разлетается блестящими осколками, а голова Лансера откидывается назад, и сам наёмник заваливается на бок. Сизый пытается помочь ему, но смысла в этом нет. Трэш матерится и вновь поднимает свой пулемёт, а Стек собрался было вновь взяться за свою винтовку, но тут в наше укрытие прилетает подствольная граната.
Трэш заваливается на спину, выпустив очередь в небо. Я не слышу звуков, в голове как будто раскололся чугунный колокол, а уши забили ватой. Все вокруг перемешалось в черт знает что, и единственное, что я вижу перед собой - это лицо Стека, губы которого молча описывают все происходящее коротким, но самым что ни на есть емким и красочным словом: ПИЗДЕЦ. Я с им согласен. Помотав гудящей головой (ох, зря я это сделал - весь мир вокруг меня вновь взорвался яркими вспышками и болью), я с трудом принимаю сидячее положение и пытаюсь нащупать свою винтовку. Стек внимательно смотрит мне в лицо, скривившись, хлопает по плечу и возвращается к своей позиции. Трэш пытается зарядить пулемёт непослушными руками, а я, наконец, нахожу винтовку и тут же замечаю фигуру человека на противоположном берегу.
Руки. Руки, блять, дрожат так, что пули веером херачат во все стороны, но ни одна из этих свинцовых дур так и не достигает своей цели. И сраный урод убегает за укрытие, откуда начинает крыть нас различными ругательствами, которые доносятся до меня как будто из-под земли. Трэш плюётся и называет придурка пиздюком. Хоть в чем-то здоровяк снова прав. Обидно будет, если его пристрелят как и Лансера.
Так и выходит. Украсив серый асфальт малиновым месивом, Трэш падает в двух шагах от меня с расколотым черепом. Половины лица нет, лишь нижняя челюсть с двумя золотыми зубами. Из слонобоев они там, что ли, стреляют, м-мать их?! Стек плюётся, сыпля проклятиями, и снимает ещё двух снайперов. Очередной выстрел - и: «Готово!» Сказав это, Снек даёт сигнал Левиафану и Сизому, и те уже не боясь открывают прицельный огонь. Я тоже не отрываюсь от коллектива. Из укрытия высовывается тот самый урод, но тут же падает обратно с простреленной головой. Не знаю, кто его подстрелил, но очень хотелось бы, что я. Из принципа.
Мы выходим из-за укрытий уже не боясь, что нас подстрелят. Стек подходит к обрыву, удивлённо свистит и подзывает кого-нибудь из нас к себе. Левиафан толкает Сизого, и тот нехотя идёт к Стеку. Они оба спускаются, слышится ругать и возня, а через минуту они уже выбираются обратно, таща под руки мокрого человека в сером комбинезоне. По лицу у него расплывается большое лиловое пятно - не иначе, как Стек постарался. Незнакомец злобно смотрит на нас. Левиафан насмешливо оглядывает его и говорит: «Ну понятно все. Сталкеры, мне про вас рассказывали. Ур-роды, мать вашу!»
Он бьет пленника в ухо. Тот подвывает от боли, но Левиафан бьет его ещё и ещё. Затем жестом показывает отпустить его и достаёт пистолет, но подумав, убирает оружие обратно. «Он нам ещё пригодится. Неизвестно, сколько ещё уродов тут в округе, а этот гондон может с нами поделиться информацией. Если ему здоровье и жизнь дороги».
С этими словами Левиафан ещё раз бьет сталкера, после чего идёт в сторону проломленной стены, за которой начинается лес. Тот самый Рыжий лес. Мы почти у цели. Буквально в паре шагов.
Небольшой лагерь мы разбили на небольшой поляне, окружённой плотными зарослями. Сизый разводит костёр, а Левиафан и Стек занимаются допросом. Я с винтовкой в руках слежу за местностью, краем глаза наблюдая за экзекуцией. Сначала сталкер молчал, лишь иногда стонал от боли. Но когда Стек выбил ему несколько зубов, свернул нос и, похоже, сломал пару рёбер, пленник начал говорить. Мне плохо слышно, но я все же разбираю, что на юге леса и чуть к северу от поляны есть ещё два их лагеря, а на востоке расположился какой-то монолит. Точнее, «Монолит». Пленник, захлебываясь кровью, поясняет, что это совсем отбитая на голову группировка, секта, состоящая из самых отмороженных ублюдков Зоны. Про лабораторию пленник ничего не знает и никогда не слышал. Подумав некоторое время, Левиафан что-то говорит Стеку, и тот кивает в ответ. Приказав нам с Сизым следить за пленником и привалом, Левиафан со Стеком отправляются в разведку, растворившись в ночи, едва ступили за границу поляны.
Сизый возится с приготовлением жратвы, а сижу, глядя на костёр. Он словно какое-то заклятье сковывает разум и гипнотизирует танцем языков пламени. Сизый занят своим делом, он ничего не слышит. А ко мне тем временем подползает избитый пленник и легонько толкает в плечо.
- Послушай... Ты... Ты вроде нормальный мужик. Я это... Извини, что мы твоих там положили... Надеюсь, они не такие уроды, как этот... Ваш...
Ого, видать у парня от отчаяния и нервов совсем крыша поехала. Появилось желание ударить его ещё посильнее, чем Стек или Левиафан, но тут пленник затрагивает интересную тему. И кулак сам собой останавливается в сантиметре от его виска.
- Валить... Валить отсюда надо... Зря, зря я в этот чертов лес пришёл, - скулит негромко сталкер. - И в Зону зря. Тут ведь с людьми жуткие вещи происходят. Твари эти... Мутанты... Или аномалии... А если ещё зомбирует, как «монолитовцев» этих или ещё похуже?? Нет, нет, нет...
Он начинает монотонно качать головой. Сизый оборачивается и смотрит на него удивлённым взглядом. Кинув мне: «Змей, если будет скулить или болтать - выруби его нах», - он возвращается к костру. А я - к своим мыслям.
А ведь пленённый придурок в чем-то прав. Мы ничего не знаем об этой Зоне. Только понаслышке. Думали, все просто будет - придём, найдём и уйдём. Вени, види, вичи. Только хер там плавал. Половина команды сразу же гробанулась. А остались только самые отмороженные и самый тупой. Это я, конечно, про Сизого. А сам я не в счёт. Тем более здесь меня ничего не держит. Друзей нет, а гробануться вместе с этими кретинами ради денег, которые ещё и не факт, что заплатят. Да, я сейчас готов предать свой главный жизненный принцип и свою команду. Но жизнь гораздо важнее. Тем более своя.
Не знаю, что мною движет. Я тихо поднимаюсь с земли. Мудак Сизый меня не слышит и не видит - он сидит спиной ко мне и смотрит на пламя костра, помешивая варево в котелке под мерное бормотание пленного сталкера. Два кретина, что ещё сказать. Хорошо, что Левиафан ушёл хер знает куда. Хер с ним, он, сам того не ведая, упростил мне задачу.
Сизый смотрит на костёр мечтательным взглядом. Он не слышит, как я достаю нож. Не слышит, как подхожу к нему вплотную. Он, похоже, вообще нихера не понимает, что происходит вокруг него, возложив всю ответственность на меня. А зря.
Нож вонзается ему под кадык. Тело дергается в агонии, из зажатого рта вырывается что-то нечленораздельное. Потом тело обмякает и падает в костёр, опрокидывая котелок и поднимая в воздух сноп искр. Сталкер испуганно смотрит, как я поднимаюсь из тени. Он думает, что я спасаю его и сейчас освобожу ему руки. Увы. Нож с шумом вонзается ему в переносицу. Сталкер так и падает с недоумевающим взглядом. А я, подобрав свою винтовку, исчезаю в тени. До рассвета нужно успеть выйти уйти подальше, тем более пока не вернулись остальные.
Рассвет я встречаю у опоры ЛЭП, щедро обвитой какой-то серой дрянью, похожей на мочало. Обойдя стороной жуткую конструкцию, я направляюсь дальше. Вот только куда?.. Карты у меня нет, проводника тоже. Левиафан и Стек остались где-то позади и уже, наверное, ищут меня. Если только не полегли где-нибудь от когтей тварей или в перестрелке. А я продолжаю идти. Идти туда, где по моему мнению была свобода. Был выход из этой проклятой Зоны.
Лес стал значительно реже, а это значило только одно - что я выйду скоро из этого сраного рассадника аномалий и злобных тварей. А там, глядишь, или к периметру выберусь, или встречу кого. Может, и поможет кто.
Фигуры людей я замечаю ещё издалека. Их костюмы по цвету и внешнему виду напоминали тот, в который был одет пленник. Если это сталкеры, то можно попросить их о помощи. Вряд ли они знают о моих вчерашних «подвигах» - слишком уж далеко я ушёл от поляны и уж тем более от реки. Я направляюсь в их сторону, держа оружие наготове. Мало ли вдруг что.
Они замечают меня. Но вместо окликов открывают огонь. Я падаю на землю и откатываюсь в кусты. Вот так-так. Что же получается? Они знают про вчерашнюю перестрелку? Быть не может. И тут как обухом по голове ударило. «Монолит». Те самые фанатики, про которых говорил пленник.
В подтверждение этой мысли до меня доносятся их возгласы, среди которых мелькает слово «монолит». Да, видать совсем у мужиков крыша в отпуск уехала, раз они этот монолит каждые пять секунд упоминают. Делать нечего. Выпустив в их сторону пару очередей, я встаю и бегу прочь.
Пули свистят тут и там. Я с трудом уворачиваюсь от аномалий, которые Зона щедрой рукой высыпает мне под ноги. Благо, их хорошо видно. Вот марево в паре сантиметров от земли. А вон какой-то смерч. Синеватые молнии, растекающиеся по земле и сине-зелёная шипящая лужа. Все это я оставляю позади себя, вовремя подмечая и обходя стороной. Вскоре впереди показывается бетонный бункер. Единственное место, где можно укрыться и попробовать отстреляться от ублюдков. Если только в этом склепе их не больше.
У самой двери бункера правую ногу пронзает боль. Один из уродов подстрелил меня, а это херово. Очень и очень. С трудом открыв дверь, я хочу войти внутрь, но тут ещё несколько пуль ударяют в спину.
Жуткая боль пронзает все тело. Глядя на темнеющий спереди комбинезон, я с трудом заползаю внутрь бункера и закрываю дверь. Раны не смертельные, но тяжёлые. Выжить с ними все равно будет очень и очень трудно. Достав аптечку, которыми каждого из нас снабдили перед отправкой, я вкалываю себе какой-то стимулятор, после чего перевязываю бинтами грудь. Бросив винтовку - держать её не было уже сил, а уж стрелять тем более, - я отползаю в дальний угол и падаю на спину.
Я в западне. Снаружи озверевшие фанатики «Монолита». Где-то в лесу - Левиафан и Стек, которые после моего фортеля явно не в восторге. Но с ними-то я уж вряд ли уже встречусь. А вот если фанатики ворвутся внутрь... Я внезапно вспоминаю, как пару лет назад Трэш тащил меня через джунгли, когда я поймал пулю от одного из телохранителей наркоторговца, которого мы отправились ликвидировать по заказу одного из его давних врагов. Вспоминаю, как Стек спас меня, когда на затопленной улице одного из пакистанских городов меня чуть не снёс автобус. Хорошо, что он ушёл с Левиафаном в разведку. И плохо, что с ним и остался. Но он бы не понял, предложи я ему сбежать вместе. Левиафан слишком самоуверен в себе, даже стоя одной ногой в могиле. Если только он уже не там.
Дверь гремит от ударов: фанатики пытаются пробиться внутрь. Что ж, пускай. Меня уже ничего не спасёт, а сюрприз оставить я им ещё могу...
...Дверь слетела с петель, выбитая взрывом небольшого заряда. Внутрь вошло несколько монолитовцев в грязно-зелёных костюмах с винтовками в руках и увидели раненного наёмника, лежавшего у стены. Он посмотрел на них с лёгкой ухмылкой, после чего разжал руки. К ногам сектантов покатились две гранаты, старые добрые Ф1. Фанатики зашумели и ломанулись к двери, но не успели. В ту же секунду они утонули во взрыве, в котором отражалась последняя улыбка наёмника...
Утром к поляне с погасшим костром вышел одинокий человек. Левая рука его висела плетью, лицо изодрано, а серо-синий комбинезон был порван и весь измазан в крови. В правой наёмник держал разряженный пистолет. Винтовки и ножа не было - он оставил их там, в чаще. Там же остался и второй наёмник, с которым они ночью ушли вдвоём в разведку. Не найдя на поляне никого, кроме двух мертвых тел, наёмник осмотрел их и покачал головой. Отойдя чуть в сторону, он сел на землю, прислонившись спиной к дереву, и достал пачку сигарет. Вытащив последнюю, он смял пустую пачку и закурил, выпуская дым в бледно-серое утреннее небо Зоны.